|
|
 |
 |  |
|  |
|  |
|  |
|  |
|  |
|
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
|
|
| |
| |
| |
| |
| |
| |
|
|
О&A Флоренские. Русский трофей
ЧЕЛОВЕКУ НУЖНЕЕ ТЕПЛЫЙ СОРТИР, ЧЕМ ИСКУССТВО Главный митек Александр Флоренский это прекрасно понимает и на зрителя своего не в обиде Александр Флоренский – художник, член ленинградской андеграундной группы «Митьки», ставшей знаменитой в 1980-х годах. Подобно другим митькам, он начинал как живописец и график. Но в начале 1990-х начал действовать не как митек, а как западный художник – концептуалист: стал заниматься фотографией, делать объекты, работал с куратором галереи «Митьки-БХУТЕМАС». Сейчас вместе с женой Ольгой Флоренской под брендом «Александр и Ольга Флоренские» обрел новую известность, причем качество этой известности если не всемирное, то уж точно международное. ЗАЧЕМ ЖЕ ШЕДЕВР УРОДОВАТЬ? В Нижний Александр Флоренский со своим (совместно с Ольгой) проектом «Русский трофей». Выставка расположилась в Арсенале. Там я его (Александра) и встретила. Причем встретила явно в драматический момент: кто-то из незадачливых посетителей выставки в безмерной своей простоте поставил недопитый стакан с вином (дело было во время вернисажа) прямо на один из экспонатов — большую подводную лодку. Александр испытывал душераздирающие чувства. Деликатность не позволяла ему подойти и сказать: «Ну уберите же вашу посуду!» Но и видеть на произведении искусства злосчастный стакан художник без боли не мог. С этого, собственно, мы и начали… - Признайтесь, Александр, у вас нет подозрения, что наша страна подтягивается к уровню культуры развитых стран как-то уж слишком неторопливо? — М-м-м. Действительно, трудно предположить, чтобы во время вернисажа в Париже или Нью-Йорке кто-то поставил на скульптуру недопитый стакан. Но надо учитывать и то, что быдло, конечно, везде одинаковое. Однако в других странах действуют другие механизмы. В Европе и Америке людей приучают уважать современное искусство простым способом, им называют его стоимость. В Германии газеты, журналы, телевидение, рассказывая о скульптуре или о выставке каких-нибудь странных объектов на улице, все время твердят о стоимости этих вещей. «Это, — объясняют людям по телевизору или в газете, — было продано за такие-то деньги». И бюргер (такой же тупой, как и любой обыватель в любой стране мира) начинает думать: «Да-а-а. Раз это стоит миллион евро, наверное, в этом что-то есть». Вообще народ за границей ничуть не умнее. Он так же презирает и не понимает современное искусство, как и у нас. Но уважение современного искусства (уважение, замешанное на благоговении перед деньгами) там есть. Вот если бы люди, которые сейчас ходят по выставке и ставят стаканы на экспонат «подводная лодка», знали, что эта подводная лодка стоит двести тысяч евро, у них рука не поднялась бы поставить на нее стакан. Как не поднимается она поставить стакан на чужой автомобиль стоимостью сто тысяч евро. Люди же знают, что, если поставят, сразу получат по роже или в них выстрелят из газового пистолета. Так же и здесь. — Как, по-вашему, много ли тех, кому интересно то, что вы делаете? Кажется, в 70-х — 80-х их было гораздо больше... - Количество тех, кому интересно современное искусство всегда одинаково. Просто в 80-е годы выставок было меньше, они устраивались реже и проходили в труднодоступных местах. Народ валил туда толпами, и поэтому казалось, будто интерес был огромным. А с тех пор как появились видеомагнитофоны, домашние кинотеатры, путевки за границу, число людей, посещающих выставки, резко пошло на убыль. С другой стороны, и самих выставок стало больше, и проходят они чаще. Современное же искусство как тогда было нужно трем людям из тысячи, так и сейчас осталось. - Не обидно, что той громкой славы, которую в 80-е годы имели «Митьки», у вас сейчас нет? - Не обидно. Потому что сейчас стало гораздо лучше. Искусство заняло ту нишу, какую и должно занимать. Оно ведь на самом деле является предметом не первой, не второй и даже не пятой необходимости для огромного большинства людей в мире. - а какой по счету необходимости? - Может, 218-й. После коврового покрытия пола, кафеля в ванной и теплого сортира. Искусство сейчас ровно там, где должно быть. А ситуация, когда, например, целые стадионы собирались послушать какого-нибудь убогого Евтушенко, была искусственной. Если люди стадионами собирались послушать поэзию, это не значит, что поколение 60-х было лучше или умнее. Просто не было ничего другого. Вот и ломились на выставки, ходили слушать поэтов. Посмотреть выставку Тутанхамона, помню, стояла огромная очередь. Очереди стояли и в Русский музей, и в Эрмитаж. Теперь же все разбились по интересам. Кому интересны порнографические фильмы, кому искусство. Теперь все стало нормально. ГОТОВИЛИСЬ БЫТЬ НИЩИМИ, ДА НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ - Если не секрет: материальные накопления от времен митьковской славы у вас остались? - Нет. Во-первых, никакого большого богатства занятия искусством вообще не предполагают (бывают лишь исключения, которые подтверждают правила). И это, к счастью, потому, что деньги разрушительны. Они портят художника в любом случае. От «Митьков» нам осталось другое, убеждение, что мы не должны зарабатывать ничем другим, кроме искусства. И мы действительно ухитряемся жить только своим искусством. Нам даже не приходится преподавать! Это, конечно, везение. Иностранцы, кстати, часто задают именно этот вопрос: "Разве может художник в России жить только на средства от своего искусства?» Я много раз ловил себя на том, что открываю рот, чтобы сказать: "Что вы, конечно, нельзя» Но сразу его закрываю. Потому что понимаю - мы-то живем. Значит, можно? Хотя, повторю, мы, скорее, исключение, чем правило. Опять же, нас двое. Плюс у нас есть известность. Плюс мы занимаемся не чем-то одним, а самыми разными вещами - живописью, графиой, делаем проекты, снимаем фильмы, иногда издаем книги. В совокупности набирается определенный уровень доходов, который, конечно, не делает нас богатыми. Но мы и не бедные. - Меркантильные желания вроде покупки автомобиля вас вообще не беспокоят? - Почему это не беспокоят? Совсем мы не лишены меркантильных желаний. Хотя автомобиля у нас нет. Но не потому, что нам не на что его купить, а оттого, что мы твердо поняли, что автомобиль водить не любим и не будем. Правда, месяц назад наша двадцатилетняя дочка получила права, и мысль купить подержанный автомобиль у нас появилась. Когда она научится водить хорошо, может, мы купим и новую машину. Как и все нормальные люди мы очень любим деньги. Но не ради денег, а ради их эквивалентов. Например, ради свободы передвижения, ради свободного времени. В начале 1980-х, закончив институт, мы точно знали, что не будем строить карьеру советских художников, и с самого начала примкнули к андеграунду. Мы приготовились к худшему. К тому, что никогда не будем за границей, что никогда наши произведения не будут официально выставлены или проданы. Один наш товарищ, когда его недавно спросили, почему он не пишет картин большого формата, признался: «Я рисовал маленькие картины, потому что знал, что все, мной написанное, навсегда останется у меня, а комната у меня маленькая». Мы честно приготовились следовать по пути Ван Гота — жить и умереть в бедности. Но 15 лет назад вдруг выяснилось, что все совсем не так уж плохо. И сейчас нам очень нравится то, что с нами происходит. - Между тем экспонаты, из который состоит ваш проект «Русский трофей, как я понимаю, очень дорогостоящие элементы антикварных предметов, металл, из которого сделаны пушки, подводные лодки и пр. вы же покупали это на свои деньги? А мы вообще почти все, что зарабатываем, тратим на венное искусство. Если говорить языком бизнеса, мы постоянно расширяем бизнес. Бывает кто-то неожиданно даст денег. «РАБОТАЮ ЗАВЕДУЮЩИМ. ЭТО ХОРОШО» — А какие у вас в Питере отношения с городской властью? Она вас любит? Вас игнорирует? Вам помогает? В моей жизни случилась недавно любопытная вещь, В Царском Селе существует небольшой музей «Царскосельская коллекция». Его 15 лет назад создал энтузиаст-художник Александр Некрасов. Он подарил свою коллекцию ленинградского андеграунда 1930 — 1960-х годов государству, получил от муниципалитета Цapского Села небольшой домик и сделал его музеем. В этом году Некрасов уговорил меня стать его сотрудником. Теперь я гордо называюсь "заведующим отделом современного искусства государственного музея «Царскосельская коллекция». Администрация Петербурга обещает передать этому музею новое здание недалеко от входа в Царскосельский парк около лицея. Года через три это будет возможно. Там больше тысячи квадратных метров. Я уже начал собирать коллекцию. Так что можно сказать, власти относятся к нам неплохо. - Вас часто приглашают за границу? По ситуации. Иногда часто, иногда редко. Мы любим путешествовать. Но надо сказать, что с развитием капитализма и с развитием сознания нем давно стало понятно что равно интересно поехать в Нижний Новгород или в восточную Англию. То и другое – новые места. Вера Романова, Нижегородский рабочий, 02.08.2006 г. « назад к списку публикаций |
|
|
|
