 |
|
|
|
|
|
Публикации - исследования о генезисе нижегородской школы, критика и авторские тексты архитекторов. Полная библиография
|
|
|
|
|
|
|
|
Автор: Марина Игнатушко
Место публикации: "Мир дизайна" №№ 3, 4
Дата публикации: 04/04/2000
Не чудо ли: последние годы о провинциальном Нижнем Новгороде говорят как о столице архитектуры ? Крупнейший город у слияния Оки и Волги, не имеющий понятных оснований на звание политической столицы, становится, по определению немецких журналистов, тайной столицей. Тайна, как и чудо, манит. Тем более, нижегородская архитектурная школа признана одним из явлений российской культуры конца столетия… Даже в Китае выпустили проспект, в котором новейшая российская архитектура представлена парой московских фотографий и десятком — нижегородских…
Нижний за свою восьмивековую историю пережил несколько периодов преобразований. В начале 19 века его дикий норов, выраженный в стихийно следовавшем оврагам и холмам плане улиц, тянувшихся к кремлю, «пригладили» с помощью радиально-кольцевой регулярной планировки. Перенос ярмарки из Макарьева в Нижний вызвал бурное строительство в заречной части и благоустройство нагорной (пущен первый в России трамвай). В советский период на равнине окраин были построены «идеальный город» Автозавода, рабочие поселки других крупных предприятий. Дальше — как у всех: шестидесятые напоминают о себе микрорайонами «хрущевок», типовые постройки брежневского периода стоят памятниками культурной изолированности советской провинции от мира. Центра города большое строительство уже не коснулось.
…Но в последнее десятилетие ХХ века именно в историческом центре всплеск деловой активности проявился наглядно. В иррациональном окружении так называемого ветхого фонда и стали появляться офисы, банки, дома. Здесь еще сохранился масштаб купеческого города, остались многочисленные деревянные постройки (с высокими фронтонами, комодообразными эркерами, трехколонными портиками, бельведерами, вдруг вылупившимися из крыши), в старых дворах угадывается усадебная планировка. Здесь, начав с фрагментарной реновации, застройщики приступили к освоению кварталов и, пережив оцепенение в 1998 году, сейчас продолжают строительство вновь.
В отличие от строительной экспансии советских времен новое тактично встраивалось в старые дворы, занимая пустоши, прикрывая свежими фасадами руины исторической застройки. Как это происходило, нетрудно представить на примере постройки на улице Ульянова. Восстановленный дом 19 века обстроен со стороны двора современным корпусом, представляющим собой коллаж из фрагментов разных стилей. Но по улице сохранен ритм и вид усадебной застройки.
Чрезмерную деликатность архитекторов можно счесть за безумие — с таким контекстом, как правило, не церемонятся. Скромный средовой подход не объясняет откровенную экспрессивность новых построек. Это не просто «влипание» в контекст, это вчувствование. По определению критика Любови Сапрыкиной, «главным качеством архитектуры в этом контексте становится своеобразная «прозрачность» ее структуры. Сквозь нее как бы просвечивает структура города, она превращается из сюрреалистического сна в оформление духа места».
Один из ярких примеров — «Дом-пила». В плане дом действительно похож на пилу, контуры которой повторяют абрис участка. Выросший на «заданном» плане супрематический натюрморт дома стал воплощением эстетики хаоса — органичного для этой среды.
Связан с рельефом и жилой дом с тремя ризалитами, «парящий» над улицей, похожий на классицистический дворец и названный авторами проекта «Акрополем». Угловая башня сползает с горки, а изломанная линия цоколя звучит в унисон рельефу…
Даже в ситуации отсутствия выразительного природного ландшафта его тема невольно возникает в нижегородской архитектуре. Здание Внешторгбанка построено между двумя типовыми коробками и отделено от них радиусной краснокирпичной стеной-плотиной. Получился «водопад»: словно сама природная стихия обрисовала ступенчатые объемы.
…И Нижегородский кремль — на Дятловых горах. Его уникальность в этом и состоит, что стены то спускаются, то поднимаются, то появляются, то прячутся за холмами, а опоясанное ими пространство раскрывается на заволжские дали.
Кремль по праву считается архитектурным символом города, и неудивительно, что в попытке собственного самоутверждения творческие амбиции современных архитекторов не раз направлялись к архетипу башни.
Первая «башня» принадлежит гостинице «Октябрьская» (1987 г.), считающейся «классикой отечественного постмодернизма». Ее строительство и последовавшая за ним активная популяризация в журналах, утвердили нижегородских зодчих в эффективности средового подхода. Башни начали появляться буквально на каждом углу – от небольшого эклектичного особнячка в центре исторического квартала до претендующего на хай-тек главного павильона нижегородской ярмарки. Они появляются и теперь. Прежняя жесткая знаковость смягчена скульптурной лепкой формы — в пристрое к жилому дому на площади Горького (авторы проекта — Мастерская Быкова).
Один из объемов, составляющих административное здание по улице Фрунзе, — тоже башня. Только эта башня отсылает и к кремлю, и к Государственному банку Покровского на главной улице города (1913 г.). Но в отличие от модерна Покровского, построившего и палаты, и палаццио одновременно, здание Харитонова – Пестова стилистическому определению не поддается. Не объяснить словами переменчивость нрава: фортификационный характер угловой башни вдруг обрывается гостеприимным входом, увенчанным «кокошником» с панорамой города… Будто архитектура повторяет историю места, где на границах валовых укреплений постепенно выросли мещанские постройки.
Архетип башни угадывается и в здании ресторана «Макдональдс» на площади Революции вблизи железнодорожного вокзала, по соседству с центральным универмагом и рынком. Построенный вплотную к торцу здания 30-х годов, ресторан является продолжением композиции, на противоположном конце которой — скругленный острый угол, давший название всему дому — «утюг». Ленточное остекление «Макдональдса» — от «утюга», остальные детали, в том числе венчающие арочный проход, разделяющий здания, с определенностью указывают на желание архитекторов наполнить среду новым эмоциональным звучанием, уйти от рассудочной функциональности.
Самое известное из нижегородских построек последнего десятилетия — здание банка «Гарантия». Оно строилось в две очереди, и за первую его часть вместе со строительством административного здания на улице Фрунзе архитекторы были удостоены Государственной премии.
С уверенностью можно сказать, что это здание не похоже ни на что. Диапазон ассоциаций распределяется от Шехтеля и Покровского до НЛО. Но для модерна обе его части, будто повторяющие спонтанную застройку старинных улиц города, неоправданно симметричны… И кирпичное оштукатуренное НЛО — сюжет для самой небывалой фантастики… Спасительное слово «эклектика» ничего не объясняет, а для деконструкции (монтаж разностилевых деталей) слишком органичная пластика фасадов… Но его избыточная красота (майолика, портик, арка, русты, овальные окна) очень точно соответствовала духу времени: неограниченных, как казалось, возможностей, прекрасных перспектив, сродни тем, что раскрывались перед Россией в 1913 году.
Надо только постараться, тогда и повезет, — мироощущение новой генерации людей, удивительным образом ставших хозяевами жизни. Они далеки от архитектурных игр — заказчику требовалось продемонстрировать городу серьезность намерений и благородное происхождение. Потому в «Гарантии» не прочитывается постмодернистская преднамеренная ирония, но ощущается веселая энергетика кэмпа. Архитекторы невольно пошутили (это первым заметил Барт Голдхоорн — редактор «Проекта Россия»), но так, что в их шутке — большая доля истины.
Без шуток вообще новая нижегородская архитектура была бы невозможно. Не случайно, смеясь, мы расстаемся со своим прошлым. Из прошлого — технологии, по которым построено большинство новых зданий. Кирпич и штукатурка, дешевая рабочая сила (криволинейную стену «Гарантии» возводили — разбирали не один раз по требованию авторов проекта) — вот и весь хай-тек! Большее, что из этого можно выжать, — провинциальную эклектику образца 19 века, — нижегородцы же дерзнули украсить первые офисы и особнячки окнами Портзампарка.
Только за последние годы в городе появились современные материалы, подобные импортным, позволившие отчасти симулировать хай-тек.
Например, вместе с аналогом известного бессер-кирпича по канадской технологии активно применяется кирпич борский — цветной, с колотой фактурой. Местный НИИ начал выпускать детали по индивидуальным проектам — из современных сплавов… Яркий пример технологичной архитектуры — Торговый центр на улице Большой Покровской. Первый и пока единственный в стране «железный дом» выглядит призрачным кораблем среди давно знакомого материального окружения.
Применение новых технологий неизбежно сказалось на качестве построек, но не заставило архитекторов отказаться от безумно увлекательной игры по адаптации европейских стилей к местным условиям.
«Дом-куча» — одна из последних построек, закрепившая поворот нижегородской архитектурной школы к неомодернизму. Странное (если судить по фотографиям и не помнить о рельефе) нагромождение разновысотных объемов на лапидарном подиуме, связь каждого из фасадов со своим окружением (главная улица города, стадион)… При отсутствии каких-либо явных цитат и реминисценций сохранены особенности нижегородской архитектурной школы. Этот «дом-куча» (который издалека, со стороны стадиона, когда белый цвет первых этажей растворяется в пространстве, кажется тучей), несмотря на всю свою европейскую респектабельность на свой лад воплощает идею хаоса и безудержной природной силы. Даже колорит стен из бессера напоминает мокрые стены деревянных домов…
История нижегородской архитектурной школы — как в анекдотах — закреплена в названиях зданий. Названия сочиняли сами проектировщики, пока работали над идеей и эскизами. Как бы шутя, нарисовали «Пилу», «Водопад». Пафос созидателей взывал к «Версалю», «Акрополю», «Распятию», «Пагоде». Но несмотря на претензии, заказы, настроения, квинтэссенция имеет нижегородский код — «Куча» .
Невольно возникает вопрос: как могла в Нижнем получиться такая архитектура? И что это за особый заказчик, искусства ради жертвующий квадратными метрами, функциональным удобством и рублями?..
Приход к власти радикальных реформаторов и превращение Нижнего в открытый город означало для нижегородских архитекторов переход от бумажного проектирования к реальному. Наконец-то появился заказчик с достаточным количеством денег и амбиций, подогреваемых повышенным вниманием всего света к области, где руководит молодой, деятельный, дерзкого вида губернатор. Очень удачно по времени совпало: «имиджмейкер» области — Немцов, главный архитектор Нижнего — Харитонов, творческая команда, теоретически подкованная, поднакопившая опыта и сил.
Заслуга властей, по признанию Немцова, в том, что они не вмешивались в дела профессионалов. А профессионалы работали под руководством академика архитектуры, лауреата госпремии и победителя во всевозможных архитектурных конкурсах, склонного к арт-жестам и поощрявшего их. Так что было кому авторитетно воспитывать заказчика.
Еще одно важное совпадение — это многолетний творческий союз Александра Харитонова и Евгения Пестова, окончивших, как большинство ныне действующих в городе архитекторов, нижегородскую строительную академию. Они дополняли друг друга (стратег и генератор идей) — в точном соответствии с принципом соавторства, принятом художниками ХХ века.
К несчастью, прошедшее время употребляется не случайно: год назад Александр Харитонов трагически погиб.
Последняя работа Харитонова и Пестова — вторая очередь банка «Гарантия»(14). Здание протянулось в глубь двора — от улицы к огромному оврагу (15). И на своем протяжении изменило стилистику (но не подходы к контексту!) до неузнаваемости. Авторы назвали его «Титаник». Оно устремлено в неведомые дали, но его движение — саморазрушение. Впереди — овраг, космическая пустота с безумными ветрами. Несмотря на интернациональный лоск здания, его образ имеет российский колорит: это образ предопределенности. Он относится все к тому же поколению людей — поверивших в возможность чуда — не разочарованных, но оказавшихся не всесильными.
« назад к списку публикаций
|
|
